Куганов вскрывает и закрывает.
Начинает и заканчивает.

День у Куганова не задавался с самого начала. Вечером, когда он в своих хлопчатых штанах и рубашке лез в спальник, ему позвонили. Пьяная в дым Ляля Порцель - делопроизводитель и вообще... Куганов несколько минут молча слушал, потом крякнул и попытался было возразить, но на том конце уже положили...

Куганов стоял в чем был возле кровати. Пила Ляля редко. Гаденькие мыслишки нерасторопно шевелились в его голове. Против водки Куганов решительно ничего не имел. Против того, чтобы эту самую водку пила Ляля Порцель - тем более. Так или иначе, вот уже битые пять минут Куганов разглядывал телефон и толок в ступке своего черепа одну и ту же примитивную мысль - напилась - значит так надо.

- Кому надо? - тут же спрашивал он сам себя и не мог найти выхода из этого, с позволения сказать, логического тупика.

Постояв так, Куганов молча подошел к столу, налил в стакан рому и выпил. Потом он достал из шкафа табаку, ловко отсыпал дорожку и, уровняв карточкой аптеки "Примула" со странной надписью "Спутник здоровья - туберкулез", собрал все в свой нос плексигласовой трубкой авторучки...

***

Спал Куганов плохо. Потел и вертелся. Снилось жаркое солнце Таиланда, пальмы, и под пальмами, отчего-то, пятиэтажные "хрущи" с неизменными старухами на лавках. Старухи пели что-то невеселое о короле Сиануке, и по ним куда-то лениво ползли скорпионы. Потом Куганову привиделось заседание ликвидационной комиссии, на которой он зачем-то присутствовал. Будто бы говорили о банях. И вроде как вышел диспут. И Куганов собирался было уже просыпаться, как тут, исчерпав запас нужных слов, ему плюнул в рот какой-то единоросс...

Куганов проснулся, долго чистил зубы и без удовольствия выпил кофе, закусив вареным яйцом. Одевшись и, выйдя было из дома, он вдруг неожиданно для самого себя, вернулся и залпом допил все, что оставалось с вечера в бутылке. В автобусе, по дороге на службу, Куганов вновь начал подумывать на счет того, что жизнь - не совсем уж плохая штука. Черт возьми. Можно еще и успеть в ларек.

На площади Куганов вышел, сделал в сторону работы пару десятков шагов и тут заметил нечто такое, что заставило его остановиться. Сбило его с толку. Обескуражило.

читать дальшеНа углу улиц Советской и Калинина стоял человек. Высокий, в потёртом реглане, без шапки. Полуоткрытый рот, блёклые, заплывшие невыразительные глаза. Отвратительные глаза. Его скверные жидкие волосы безвольно болтались на ветру. В руках гражданин держал кусок белого ватмана, на котором было синей краской пропечатано три слова. Первое слово было "Соблюдайте", второе слово - "Бляди", а третье - "Конституцию".

Увиденное неприятно поразило Куганова. До такой степени, что он пробежал мимо вожделенного киоска, птицей впорхнул в здание администрации, и тут - между первым и вторым этажом, был остановлен вахтером. На вопрос "куда", Куганов было ответил, что на заседание, но его придержали.

Куганов возмутился, и вахтёр - жухлый вёртлявый старик в зелёной бумажной курточке, крикнул охрану. Куганова молча обыскали, отобрали портфель, долго в нем шарили и, найдя его совершенно пустым, отдали владельцу. После этого нарушителя аккуратно взяли под руки, выволокли на улицу и вежливо, но в категоричной форме, попросили больше не беспокоить.

Обессиленный растрепанный Куганов сел на ближайшую к администрации скамейку, положил портфель на колени и так сидел час, а может, и больше - все смотрел перед собой. Потом вдруг заволновался, достал табака, вскочил и поспешил в сторону магазинчика с разливным пивом, мимо которого он так неосмотрительно пробежал. В том месте, где стоял неприятный человек с плакатом, никого уже не было. Куганов притормозил. Зачем притормозил? Он не мог найти для себя точного ответа. Просто решил, вот - сейчас остановлюсь. И остановился. Опять полез за коробочкой... и не нашел ее. Забеспокоился Куганов - уж не потерял ли табак? Так и стоял - хлопал по карманам, когда к нему подошли. Вернее подошел...

- Куганов? - спросил Куганова человек в пиджаке и в фетровой шляпе с бабочкой.
- Да... - ответил Куганов, отмечая про себя цепкий неприятный взгляд незнакомца.
- Пойдём.
- Куда? - ошарашенно спросил штатского гражданина Куганов.
- Незнакомец недобро улыбнулся и взял Куганова за локоть.

И без того бледный Куганов сделался совсем плох: посерел, позеленел, желваки заходили, заиграли под синеватою шкурою щёк.

- Кого ты нахуй?! - тихо сказал Куганов, отдирая с локтя липкую руку человечка .
- Куганов... - прошипел человечек, - но закончить не получилось.
- Бляяяди! - неожиданно взвился Куганов и закатил глаза! Продали Родину, бля-я-ди! Ни за понюшку табаку!! Россию, блядь, продали! Хуеплё-ё-ты!

Прохожие, которым обычно нет дела до любых, творящихся под солнцем безобразий, при слове Родина заметно оживились и начали сбавлять ход, заинтригованно поглядывая на странную пару.

Человек в штатском как-то вдруг раскис, съежился... вжал голову в плечи и, оттолкнув от себя Куганова, быстро пошел по аллее вниз.

- Стой, сука! - негромко сказал изменившийся лицом Куганов.

Человечек не выдержал и побежал. Куганов осклабился и кинулся за ним.

***

Бежать пришлось долго. Раздухарившийся Куганов гнал гражданина почти до самой станции. Возле разбитой общественной уборной они поравнялись, и Куганов злобно ударил бежавшего от него человечка рукой в затылок. Штатский вскрикнул и повалился в грязь. "Так-то оно лучше будет", - сказал запыхавшийся Куганов и, не откладывая дело в долгий ящик, потащил мычавшего человечка за ноги в темнеющий провал городской клоаки.

В сортире человечек пришел в себя:

- Драй киндер! Драй киндер! Тоттен зи мищ нищт! Виллен зи ершиссен мищ?

Куганов размахнулся и ударил человечка кулаком в зубы. Брызнула кровь, человечек отчаянно закричал, а Куганов еще долго бил его ногами и найденным здесь же обломком швабры. Когда человечек затих, Куганов торопливо обыскал его. Пистолет, сотовый, и красную книжицу он брезгливо спустил в канализацию, а найденные деньги в размере пяти тысяч ста двадцати рублей из лаковой штатской портмонетки переложил к себе, во внутренний карман пиджака, туда же где, поблескивала своими круглыми аллюминевыми боками коробочка с табаком. Поближе, так сказать, к сердцу...

***

Шел доджь. Вероятно, последний в этом году... перед большими холодами. Куганов шел по парку и грыз спичку. В голове было пусто и хорошо. Как после доброй работы.

- Взять что ли? - сказал Куганов вслух. И непотятно, в общем, куда были обращены эти его слова.

Он остановился, выплюнул спичку изо рта и пошел, напевая, в сторону ближайшего павильона...

Когда на него ты глядишь так умильно,
А я одиноко стою,
Все время и злоба, и зависть так сильно
Грудь бедную мучат мою...

***

"...несмотря на кровавый разбой, люди в штатском продолжали множиться в воспаленном мозгу Куганова, умножаясь не только в количестве, но и в размерах", - писал в своем объемном исследовании по психиатрии д-р Абст. После восемнадцатой страницы, заполненной неровным, но убористым почерком, раздался оглушительный телефонный звонок. Абст раздраженно схватил трубку. Там перхнули и надтреснутый серый голос произнес:

- Стаглин на проводе.
- Да-да, - с кряканьем произнес доктор.
- Как здоровье нашего товарища? - поинтересовался вождь.
- Это Куганова?
- Куганова, Куганова...
- Что вы, товарищ Стаглин, не забыт, не заброшен! Только выпроводили делегацию удмуртских пионЭрвожатых от него.
- Кхм, - послышалось от вождя.
- Конечно, при том, что больной слаб, весьма слаб...и...., - Абст решился таки добавить, - белый...
- Что? - переспросил вождь.
- Э-э-э... белый. То есть совсем белый. Весь белый.
- Делириум? - догадался Великий Стаглин. - Kannst Du kein Angst, Doktor Abst?
- Да вы не волнуйтесь, товарищ Стаглин, - заверил Абст, - Алкоголики - наш профиль! Через пару недель...
- Э-э-э. не-ет, - лукаво протянул вождь, - торопиться не надо. Важно вернуть партии полноправного и здорового члена. Торопиться не надо!
- А? - хотел спросить Абст.
- А вот пятилеточки через... две. Может быть, три, вернемся к вопросу о здоровье товарища Куганова, - мягко произнес Стаглин и добавил, - вы поняли, профессор?
- Да! - раздалось в ответ отчаянно.