"Если говорить о качестве, - сказал я, - то решительно не понятно мне, отчего этот бред за подписью Павла Куганова, меня то есть, появился в газете. Что за елейный тон? Я не писал ничего такого. Откуда это вот "30 миллионов рублей, - откровенно сказал Андрей Владимирович"? Что за милые глупости про открытый близкий на один день Северск? А вот это вот "был сделан визит" - это зачем? Не говорят так. Это мертвечина какая-то. И в конце-концов, почему фотограф в репортаже изъясняется канцелярским языком - говорит что-то про инновации и цитирую: "...в рамках ипотечного кредитования осуществляется строительство дома повышенной этажности"?"

Я не знал, кто подложил мне такую свинью, сократив и до безобразия извратив несчастный мой материал. Мне казалось, это сделал кто-то из журналистов - старых замшелых пердунов брежневской закваски. Ему поручили, он и написал под моим звонким именем подобную ахинею.

Все было куда проще.

- Дорогой, - подал вдруг голос редактор Никаноров, - я убил полтора часа драгоценного времени на то, чтобы сделать то, что вы сейчас имели неосторожность именовать бредятиной. Это, видите ли, непростая работа переделывать такие репортажи. Особенно, когда они пишутся в таком издевательском тоне.

В каком, говорю, таком тоне?

Перечитай, что ты там написал. Журналисты смотрели на главу администрации как обычно смотрят на приятное природное явление вроде восхода солнца.

- Ну и?
- Ну не формат это. Не пошло бы, - смягчившись сказал Никаноров.
Журналистка Абаева, грузная склонная к истерикам дама, глупо хихикала... Куратор еженедельника вяло рассуждал о превратностях журналисткой работы...

Такие дела, в общем... Как-то так.