Я любил Мишу. Миша был мой сосед, и ходили мы с ним в одну школу. Однажды я лег на Мишу, но он сделал страшные глаза, и лицо его посинело - видать было, как прыгают под серой кожей синие жилки. Я испугался и оставил Мишу.

Приближался большой праздник. Я встал, пока все еще спали, надел на себя дедовы защитного цвета штаны и курточку с накладными карманами. Позавтракав, я достал из под кровати заветную коробочку и надул один за одним все десять разноцветных шаров…

Вечером пришел Миша. Миша принес картинку с нарисованным на ней линкором "Октябрьская революция" и оловянных матросов. Бабушка сняла мишино пальто и повесила на вешалку. Миша достал из кармана расческу…

- Не буду вам мешать, мальчики, - проворковала бабушка и ушла в комнаты, пить бинидиктин.

Через полчаса колонны были готовы. Впереди с броневика махал красной тряпочкой, заботливо привязанной к оловянной винтовке, Антонов-Овсеенко. За ним, отвернув обгрызанные головы в буденовках, сыпали по коридору красногвардейцы Вацетиса, между ботинками и трюмо угрюмо катились четыре бэтээра с красными звездами на бортах.

- А давай стрелять по шарикам. Они будут хлопать, а это будет салют, - предложил Мишка.
- Давай! - обрадовался я.

- Ну, вот и все! - сказал Миша, когда все закончилось. - Я пойду пожалуй…
- Как же все? - сказал я. - У нас же есть еще твои матросы? Давай они будут моими... ненадолго?

Миша дипломатично промолчал. Он сгреб в мешок солдатиков и картинку с видами на линкор. Взял с вешалки пальто. Я сбегал на кухню за ножом.

Миша открыл дверь. Я заплакал и с размаху всадил ему меж лопаток. Миша крякнул и побежал по ступенькам наверх, к себе домой. Из упавшего на площадке мешочка выскочили и побежали по ступенькам вниз два матроса… стреляя на ходу.

Когда я доел салат, в кухню зашел папа и два раза ударил меня головой о батарею. Потом, когда я упал, он взял меня за ногу и отволок в спальню, где еще долго бил меня гардиной, экспандером и мокрым пояском от синего, в полоску, халата…

Тогда я поклялся себе, что нашу с Мишей дружбу никому не разбить!

Бабушка ходила к мишиным родителям и забрала у них серенькое, с черной опушкой, пальто - подлатать. Но родители пальто назад так и не взяли, а купили Мишке новое.

Когда все утряслось, я часто видел Мишу в этом новом. А старое, штопанное, с бурыми пятнами на спине, так и осталось лежать у бабушки.

Как ни крути, а я любил Мишу. Он вырос и стал прапорщиком. Бабушка давно умерла. Папа съехал с катушек. Я стал алкоголиком. Пальто у меня с тех пор так ни разу и не было. А у Миши было.