Пролетарии, инженера и их визгливые шлюшки вторые сутки к ряду жрут водку и ведут тухлые унылые разговоры. Иногда звуки шарманки стихают, и из комнат доносятся похабные завывания - поют любимые пожизненным презиком песни ансамбля "Любэ". Хочется оходить охальников. Надавать им по щам, тыкать нагайкой в их поганые хари...

А на седьмом играет гармошка, и в половине второго ночи неизвестная мне бабенка заливает там всякий поганый соул. Форменное скотство. Какие там эми, блять, хьюстон, какие сестры шахтарины. Чистый Содом, страх и трепет, блядки в Новом Учхозе...

Лежу-курю, тихонько себе читаю, и рвется наружу привязанный за окошком брикетик масла "Фин". Как же скверно орет в ночи эта дура!

Дурацкие, дурные записи... ванильная дрянь, рефлексии институток, бледная немочь... Одна Эдди несказанно тут хороша!