…Обычная жизнь в немецком тылу пусть и диктовала новые законы, которым следовало подчиняться, но, приспосабливаясь к ним, людям не понадобилось отвыкать от многих прежних привычек, новое во многом оказалось еще не забытым старым.
Управдомы и дворники продолжали «стучать» на жильцов «по должности», причем по тем же адресам — немецкие органы безопасности обычно располагались в бывших зданиях НКВД.
Новый режим, как и прежний, заставлял ради собственной безопасности притворяться и порой предавать ближнего. Доносы и пытки, побои в полиции, куда поступило служить немало попавших в окружение и освобожденных из плена красноармейцев и даже бывших милиционеров — все это не было столь уж непривычным и противным устоям советского жизнеустройства.
В советском человеке так долго убивали человека, что он вполне мог созреть к восприятию нацистских новаций. «Тем, которые злобно приговаривают к смерти массы себе подобных и с удовлетворением приводят это в исполнение, как и тем, насильственно приучаемым участвовать в этом, едва ли возможно остаться существами, чувствующими и думающими человечно. И с другой стороны. Тем, которые превращены в забитых животных, едва ли возможно сделаться существами с чувством собственного человеческого достоинства». Известные слова из письма 1934 года, адресованного академиком Иваном Павловым в Совнарком, имеют продолжение — следом за ними он обвинил большевиков в том, что те сеют вовсе не мировую революцию, а... фашизм.
Еще при советской власти у людей была воспитана такая черта, как вера в существование врага.
Без врага жить не привыкли, и смена его образа была вполне привычным делом.
Так учили в школе, так писали в газетах, так говорили по радио. Пропаганда сменила знак, если раньше она клеймила кулаков и врагов народа, теперь — коммунистов и евреев, ставя между ними знак равенства.
В сборнике для радиоузлов «Радиовестник» перечислены обязательные темы для передач — речи вождей рейха, разоблачение учения Маркса-Ленина и еврейского заговора, плохая жизнь в СССР. Поскольку в газетных редакциях работали те же люди, что и прежде, стиль газет мало отличался от советского, а иногда и содержание.
…Специальная директива по вопросам пропаганды предписывала разъяснять населению СССР, что противником Германии являются не народы Советского Союза, а евреи, созданное ими большевистское советское правительство, коммунистическая партия. Планы гитлеровского руководства в отношении СССР и его населения предполагалось тщательно скрывать. Ведь так называемая восточная политика предусматривала постепенную замену славянских народов немецкими переселенцами-колонизаторами, СССР как государство подлежал ликвидации, а населявшие его народы навечно лишались самостоятельного государственного существования.
Главный редактор орловской газеты «Речь» Михаил Октан в своей брошюре «Евреи и большевики», которая была выпущена ко дню рождения Адольфа Гитлера в апреле 1942 года, утверждал, что «так называемое ГПУ–НКВД на самом деле является марионеткой в руках мировой закулисы — еврейского заговора, цель которого — порабощение народов Европы».
В репертуар Орловского кукольного театра вошел спектакль «Толстый жиденок», а выездной ансамбль артистов «Пестрая сцена» выступал в кинотеатрах со «злободневными куплетами»: «Землю крестьянам Гитлер отдал, злится на это жидовский кагал». На самом деле землю крестьянам Гитлер не дал, зато театры открыл уже осенью 41-го — в Брянске и Пскове, Пятигорске и Смоленске, Ялте и Киеве. И кинотеатры — в них шли не только фильмы, снятые в Третьем рейхе, но и советские, как, например, «Волга-Волга».
В Пскове вся редакция газеты «Псковский колхозник» стала редакцией газеты «За родину». В ней в течение всего периода оккупации велась рубрика «Беседы с Домной Евстигнеевной», где от имени деревенской богобоязненной старушки рассказывалось, как коммунисты гонят русский народ «на убой за свои жидовские интересы».
В смоленской газете «Новый путь» протоиерей Михаил Шиловский вел рубрику, а в канун уничтожения гетто опубликовал статью о «распятии Христа жидами».
…В школах ввели новый предмет — Закон Божий.
В Смоленске учителя не допускались к занятиям, пока они не прослушают обязательные лекции «Еврейский вопрос».
Учащихся знакомили с «Протоколами сионских мудрецов». Подавляющее большинство оставшихся за линией фронта учителей быстро освоилось с новым порядком. Василий Онушко, 1919 года рождения, работал инспектором школ районной управы в Запорожской области (осужден 28 сентября 1947 года к 6 годам ИТЛ). Как сказано в приговоре, «в октябре 1941 года подобрал учителей, внушавших доверие немцев, …снимал с работы неблагонадежных и активистов, …весной 1942 года созвал совещание учителей, где дал указание вычеркивать из учебников политические тексты и заклеивать портреты советских руководителей».
В общем-то, ничего нового, ведь и прежде учителя вместе с учениками заклеивали портреты репрессированных наркомов и маршалов. Наши люди вообще оказались легкой добычей нацистской пропаганды, привыкнув верить всему, что говорят сверху, — вопреки очевидности своего собственного опыта: жены начинали верить в то, что их мужья действительно «враги народа», школьники вырывали из учебников портреты
вчерашних героев.