Доступ к записи ограничен

В лицо впиваются снежины.
До остановы добегу ли,
В снегу не утопив ботины?
А дома ждёт меня тарела,
Тарела гречи с белой булой;
В ногах – резиновая грела,
И тапы мягкие под стулом.
В железной бане – две селёды,
Торчат оттуда ложа с вилой.
Есть рюма и бутыла с водой,
Она обед мой завершила.
Я в кружу положу завары,
Раскрою «Кобзаря» Шевчены –
Поэта уровня Петрары
И Валентины Матвиены. (с)
Теперь, когда я побрился и поставил воду на макароны - самое время для минета. Добротного, ладно скроенного минета...

- Что, хрыч, тоже несогласный?!
Старик в силу возраста был, вобщем-то, уже согласным со всем вдоль и поперек, а потому твердо произнес: "Да!", за что получил карательный удар дубинкой и чуть позже замучен в застенках единороссами, которых он ошибочно называл педерастами.
Человек доброй воли Александр В. Колесов шагал со своим другом Вовой Овечкиным по Каменноостровскому, когда к ним подскочила некая девица ебанутой, как это часто бывает в Питере, наружности. "Хэллоу, гайз! - прощебетала скво, - Уэриз тусоффка?" Колесов насторожился...
- Уот ду ю мин, бля? Ю - факин уитч?!
- Ай нид тусоффка! Ду ю ноу, уот из тусоффка?
"Тусовка?" - задумался Колесов... "Tанц! Tанц! - заволновался охочий до женщин Вова Овечкин. - Дэнсинг, ёб!"
- Оу, еа! Дэнсин! - заулыбалась девица и закивала в ответ.
- Уэа а ю фром? -все еще настороженно спросил Колесов.
- Фром Лондон, лэдз... Фром Лондон!
Колесов посмотрел на Вову, потом на Лондон. Потом вновь на Вову. И вдруг ткнул бабенку пальцем в лоб и громко по-слогам произнес: "ЛАНДАН! ЛАН-ДАН, ду-ра!"

Партия ждет от Кондратия Иваныча материалов на темы:
- роль мужчин по вызову в современном обществе;
- женщины, готовые оплачивать мужчин;
- мужчины-стриптизеры глазами женщин.
"President-Neva" же, напротив, алкает две статьи к началу охотничего сезона к понедельнику.
... Они идут туда, где можно без труда
Найти себе и женщин и вина.
Где пиво пенится, где пить не ленятся,
Где юбки узкие трещат по швам... ла-ла-ла!
Вообще, надо сказать, славным местом было благословенное Лигово, вместе с отдельно взятым городом Урицком. Покуда реактивные "иван-долбаи" и прочие гаубичники не стерли все это дело с лица земли. Осталась Ивановка да Дудергофка да три рингшданд-тобрука...

В президиуме зашевелились. Было неясно, сознательно ли Вождь заговорил о бывшем, успевшем набить всем оскомину, соратнике, или же под влиянием неких деструктивных обстоятельств. Понимать происходящее можно было как угодно - то ли Стаглин привычно терроризировал ЦК, то ли линия партии в очередной раз продемонстрировала своим членам полнейшую от них независимость... На всякий случай тов. Куусинен выдавил из себя немного стаглинца в штаны (чтобы в случае чего сослаться на недержание). Насторожившийся Ягода под столом ткнул браунингом старика Калинина, отчего тот встрепенулся и стал быстро-быстро что-то записывать в толстую коленкоровую тедрадь. Сам же Куганов в окружении подруг, жен и детей стоял в толпе делегатов 10-го Стаглинского созыва... Оплывшее лицо его светилось негой и нечеловеческим покоем, доступным исключительно брахманам и дегенератам.
- В необычайно сложных климатических и природных условиях, - продолжил свою речь Великий Стаглин, - кугановцы совершили революционный, стаглинский переворот в выращивании многих овощей, выполнив идеи Полководца Куганова, который впервые в истории Транснистрии зажег факел картофелеводства...
Ягода задумался и почесал затворной рамой лоб...
- Конечно, Куганов, как это и ожидалось, не платит алиментов... - Стаглин затянулся и выпустил в массы тугую струю революционно-белого дыма, - но...
- Он купил детям стол и венгерскую стенку! - отчаянно выкрикнул с места Куусинен и на всякий случай выпустил в штаны все, что еще оставалось...
- Но, - вождь покосился на истекающего Куусинена, - но вместе с тем товарищ Куганов продемонстрировал всем нам романтику плодотворного труда... романтику высококачественного отдыха и отношений, лишенных всякой двусмысленности...
Куганов стоял, вытянувшись по стойке смирно, смотрел на Стаглина и улыбался. Жены за его спиной обсуждали наряды вождя, его строгий, по-партийному добрый и справедливый взгляд, который невозможно было скрыть под темными линзами стекол. Найдя в толпе Куганова, Стаглин поднял палец вверх и покачал головой...
- Девочки, - оживился Куганов, обдав окружающих сильнейшим духом перегоревшей сливовицы, - товарищ Стаглин смотрит на нас!
- Ну, слава богу! - вздохнула Нина - черненькая, приходившаяся Куганову первой женой, девица...
- Товарищ Стаглин хочет сказать нам, что дело революции - в сердце каждого, - сказал Куганов, вглядываясь в застывшее лицо вождя, стоящего на трибуне...
- Я так и думала... - только и смогла сказать революционно настроенная Даша и крепко сжала ладонь Куганова в своей...
Птица несет на хвосте паутину краденого пространства,
тащит всю округу на свой убогий обряд умиранья,
с каждым взмахом жизнь стекает с ее крыла.
Птица несет свой голос,
что б он остался над гробом ее как пропасть,
как пустота, раскрашенная радостной синевой,
чтобы обряд не был жалок чтобы он был обрядом...
Стекает подземное небо в одну точку в одну воронку.
одолевает движение краска пустоты.
от ее полета зреют фрукты и прах.
от ее взгляда прорастает в землю путь.
Птица несет мысль -
как умереть меж сердцем и разумом,
как умереть навстречу такому же новому лету,
как умереть навстречу новой упрямой траве...
Птица несет крыло,
чтоб крылом ты рассек ее голос.
птица несет полет -
несет слово, свистящее как стрела...
Птица – сама себе смерть.
Лирическия танго...
Ие-ех, мать! Веселись, старуха!
Вместо того, чтобы показать всю важность единения гимназистов (и гимназисток), студентов и тружеников Военно-промышленного комплекса на почве любви к химической науке, Куганов формалистски (а по сути вредительски) изобразил ученицу 8-го класса Дашу Смирнову в виде "девы с хлыстом, принуждающую атомы прыгать и совлекаться(!)". Этими своими действиями Куганов преследовал цель разорвать связь поколений, посеять в сердцах нашей молодежи нездоровые зерна стыда и сомнений по отношению к стаглинской политике Партии, лишенной чуждой нам буржуазной двусмысленности.
Только вмешательство Вождя нашей Партии тов. Валеры и его верного ученика - тов. Стаглина помогло нам навсегда очиститься от кугановщины в прессе, от ее тлетворного контрреволюционного кривляния, обозначить цель для будущих поколений, не потерять веру в светлые идеалы Валеризма-Стаглинизма.

Вообще, главная героиня - типичная авторитарная мазохистская личность, ощущающая свою полную ничтожность... Только полностью подчиняясь, растворяясь в Силе, она способна ощущать себя целой, живой... Такие люди не умеют любить по-настоящему ни себя, ни кого-то другого, принимая за Свет лишь его отблески... Любовь экзальтированная, истеричная - подобна взрыву. Она несозидательна, ярка, коротка и только лишь стяжает, ослепляет да больно бьет. Подлинная же любовь спокойна, милосердна, ответственна и чутка...
Угодна ли Богу подобная любовь, если это и не любовь вовсе? И если такая любовь по сути своей бесплодна, губительна и не способна даровать подлинную свободу (и инвалидность мужа - это прямая тому метафора), то, быть может, только своею смертью можно, по-христиански, проявить любовь и победить смерть? Как бы там ни было, данный тезис уверенно подтвердила сама героиня сей пассакалии - своим показательным самовыпилом во имя Любви, которую столь искренне стремилась познать...
Вообще же у Триера бог - не есть Бог, но скорее - некий кровожадный демиург, а церковь - сборище упоротых фарисеев-книжников, побивающих камнями шлюху. Бог в триеровских мрачных пейзажах - женщина, злой демон, ветхозаветная Лилит, убивающая младенцев и издевающаяся над спящими мужчинами... (см. "Антихрист") Слёзы Лилит даруют жизнь, но её поцелуи приносят смерть... Если и есть где Настоящий Бог, то он вне триеровского пространства. Как колокольный звон в конце фильма... доносящийся из ниоткуда, прорывающий всю эту затхлую, душную атмосферу...
Геноссе Grintchuk, немецкий зольдат - есть честь, долг и присяга... И не все достойны участия... Немецкий зольдат должен осваивать жизненное пространство и наводить на нем порядок. Новый порядок...
